«Алтайская правда», г. Барнаул, Алтайский край
В сентябре Правительство РФ подготовило распоряжение со списком стран Запада, из которых в Россию по упрощенной схеме готовы принять будущих сограждан. Если углубиться в историю, то подобный опыт у нашей страны насчитывает уже несколько веков. Среди мест работы иностранцев был традиционно и Алтай.
Кто был первым?
Жизнь и работа специалистов-европейцев и американцев на Алтае – это очень широкая тема. Поэтому стоит остановиться лишь на нескольких этапах, вспомнив только немногие человеческие судьбы.
Историки развития горного дела утверждают, что первые европейцы на заводах Алтая появились еще в 1743 году, то есть в период принадлежности предприятий Акинфию Демидову. Нанятые в Саксонии и Венгрии Филипп Трейгер, Юнгханс и Иоганн Христиани выплавили из нашей местной руды 46 пудов 12 фунтов и 12 золотников серебра. По распоряжению императрицы Елизаветы как раз из этого металла была позже отлита большая рака для мощей святого Александра Невского.
Кстати, когда заводы на Алтае переходили от Демидова в собственность императрицы, в составе посланной из столицы комиссии ревизоров был и некий капитан артиллерии Фермор. Это будущий прославленный полководец Семилетней войны Виллим Фермор, генерал-аншеф и потомок переехавшего в Россию англичанина. Под руководством Фермора русские войска впервые заняли Восточную Пруссию с Кёнигсбергом.
Главный ревизор Демидовских заводов на Алтае Андреас Беэр, как известно, стал при новом статусе предприятий с 1747 года первым главным командиром Колывано-Воскресенских заводов. Он и заложил на долгие следующие годы вперед традицию перехода руководящих должностей от одного иностранного специалиста к другому.
Причем не только горное дело в регионе было в те годы в ведении иностранцев. Путешествующий в 1787 году по Сибири американец Джон Ледьярд выехал из столицы на восток России в компании медика-шотландца – доктора Уильяма Брауна. Бывший флотский хирург, получив право врачебной практики, отправился в Барнаул. До своей отставки в 1793 году Браун служил врачом на Алтае. Потом вернулся в Эдинбург, вступил в корпорацию хирургов, написал несколько трактатов о лечении лихорадки и «Записки о составлении универсального письменного алфавита». Видимо, неспешное течение сибирской жизни и работа с немногими больными в Барнауле воздействовали на шотландца так благотворно, что он начал потом составлять первый аналог универсального языка эсперанто.
Пленник-архитектор Первой мировой
Многие военнопленные из Германии и Австрии, оказавшиеся на Алтае в 1914–1918 годах, обрели новую родину и семьи здесь. Среди них был, например, горняк из Чехии Йозеф Мадер, поселившийся в Змеиногорске. Его русская дочь Екатерина стала спустя годы женой Степана Загайкина, младшего брата моего деда.
Из старого советского журнала «30 дней» (1932) можно узнать о строительстве дорог на Алтае в годы той войны, которую почему-то теперь считают забытой именно в советское время: «До империалистической войны дороги между селами Сайдып и Турочак не было. В 1914 году на Алтае появились военнопленные. С целью лишить пленных возможности бегства на родину их увозили подальше от границы, вглубь страны. В глухие таежные деревни ссылались австрийские солдаты. Зажиточные хозяева охотно пользовались дешевой рабочей силой.
Пленные были самыми бесправными батраками. Многие из них работали на лесозаготовках. Они подвозили на низкорослых лошаденках, а часто подтаскивали и на собственных спинах лес к берегу, связывали толстые бревна в плоты и сплавляли их по реке. Утомительная работа, бездорожье, грубое обращение тяжело отражались на физическом и моральном состоянии пленных».
Жил в батраках и бывший венский студент Франц Тайеман. Однажды, измученный грубыми придирками хозяина, он убежал в лес, оставив властям заявление, что не в силах выносить такой режим и предпочитает жизнь с волками и медведями жизни со злыми людьми. Беглец скрывался больше недели, питался неспелой земляникой и совсем зеленой смородиной, но не выдержал лесных скитаний, вышел на просеку к партии работавших земляков и сдался в плен вторично.
Выбиваясь из последних сил, Тайеман с трудом волочил грузные бревна, а наблюдавший за пленными стражник кричал на него резче и злее, чем на остальных. Неугомонный Тайеман послал властям второе заявление, что он имеет звание дорожного инженера от Высшей технической школы. К просьбе военнопленного инженера отнеслись внимательно, и поступил приказ продолжать работы под руководством Тайемана. Дорога между селами Сайдып и Турочак была проложена.
Вернувшись в Австрию в 20-х годах, инженер очутился без работы, хлеба, крова. И Тайеман вспомнил Бию, прибрежные камни, бешено несущиеся плоты. В своем заявлении в посольстве в СССР он написал: «Прошу дать мне возможность работать в Советском Союзе. Просторы вашей страны нуждаются в техническом освоении. Я проложил дорогу между селами Сайдып и Турочак. Работа была не вполне закончена. Разрешите докончить дорогу».
Дорожный инженер Тайеман получил желаемое разрешение.
– Родина там, где можно делать настоящее дело, – сказал он в Москве любознательному журналисту «30 дней».
Орден Ленина – тракторостроителю
В дни празднования 100-летия отечественного тракторостроения стоит вспомнить и об американце Фрэнке Хонее, в биографии которого была и работа на Алтае.
Для строительства завода и начала выпуска тракторов в Сталинграде были приглашены специалисты из США. Строить тракторный завод на Волге поручили в 1926 году знаменитому американскому архитектору Альберту Кану («отцу Детройта», автору штаб-квартиры «Дженерал Моторс»). Завод возвели в рекордные сроки – 11 месяцев. При этом он создавался по уникальной технологии: сначала завод был создан в США, затем размонтировали и перевезли в СССР. За полгода его собрали под наблюдением американских инженеров во главе с руководителем строительства Джоном Калдером. С этого началась деятельность заокеанских работников на новом предприятии.
1 марта 1930 года безработный американец Фрэнк Хоней завербовался в Сталинград. Группа из 60 американских специалистов выехала поездом из Детройта в Нью-Йорк, а оттуда на пароходе – в СССР.
Хоней – из семьи эмигрантов Матушевских из Российской империи. Но сам Фрэнк родился уже в США, в Пенсильвании, работал с 13 лет продавцом газет.
В Сталинграде американцев разместили в новых домах в Нижнем посёлке, где у каждого была отдельная комната. На СТЗ Хоней организовал и возглавил пружинное отделение, обучал сложному делу молодых рабочих. И уже в первый год работы его поощрили грамотой, премией и ценным подарком – именным серебряным портсигаром с камнем. А в 1932 году Фрэнк вместе с другими ударниками труда вызвали в Москву, где он и получил из рук Михаила Калинина орден Ленина. Американцу позже подарили легковую персональную машину, а в 1936 году он принял советское гражданство.
Мистер-товарищ Хоней подготовил более 300 рацпредложений, а к 1941 году занял уже должность заместителя директора (затем и директора) Сталинградского метизного завода – филиала СТЗ. Именно Фрэнк Хоней провел за две недели оперативную эвакуацию этого предприятия и пружинного цеха СТЗ в 1942 году в Барнаул. Еще две недели ему понадобилось, чтобы запустить на новом месте эти производства. Барнаульцы, как он подчеркнул позднее, перевернули его взгляды о сроках производства.
После войны Фрэнк взял из детского дома на воспитание ребенка-сироту Вадима Евстафьева и смог его вырастить. В 1962 году в Волгограде опубликована книга воспоминаний Фрэнка Хонея «Я уехал из Америки».
0 лайков