«Красноярский рабочий», г. Красноярск, Красноярский край
Если бы не окаянная бессонница, соответствующая моему почтенному возрасту, я так бы и не услышал аудиоверсию книги Николая Андреева «Однажды в Советском Союзе. Невероятная история Михаила Горбачёва», которая передавалась по радио «Комсомольская правда» поздно ночью.
Кто пошёл побираться по миру?
Слушал и не верил своим ушам. Речь шла о детстве - самом радостном периоде жизни человека, но постоянно звучали зловещие слова «невероятная бедность», «нечеловеческая жестокость властей»... Откуда такая безысходность?
Получалось, что диктор вещал не о селе Привольном благодатного Ставропольского края, где родился и рос будущий генсек КПСС, а о территории едва ли не за колючей проволокой, где находились измождённые, босые и дети, и взрослые. Недреманное око властей выискивало всякую возможность обложить сельчан непомерными налогами, отбирало молоко, обкладывало данью каждую яблоньку, потому в подворьях вырубались сады. А с непокорными расправлялись сталинские энкавэдэшники.
Я хоть и помоложе Михаила Сергеевича, но могу сравнить его и своё детство, которое проходило также не на городском асфальте. В 1941 году мой отец, который служил на Дальнем Востоке, перед отправкой на фронт успел привезти мою маму и меня со старшим братом в её родной хутор Сазоново, что расположен в Донбассе, неподалёку от города Красноармейска (после распада СССР бандеровцы переименовали его в Покровск).
Передо мной фотография из далёкого 1946 года: мама, я и брат отправлялись на Урал, где продолжал службу отец и после войны. Перед отъездом решили запечатлеть это событие. Во дворе у хаты бабы Хори собралась вся семья: мама и младшие сёстры. Снимал нас дядя Петя Карпенко - муж сестры мамы, моей тёти Оли. После немецкого плена дядя Петя работал на шахте, а в свободное время увлекался фотоделом.
На фоне цветущего сада девушки в нарядных кофточках, радостные лица. Они сгрудились возле своей мамы. Баба Хоря сидела на стуле в мужском пиджаке, и лицо её было строгим и даже грустным, видимо, она вспоминала своего мужа, нашего деда Семёна, он в 1937 году по навету соседа, позарившегося на клочок нашего огорода, очутился на Колыме.
Ей пришлось поднимать шестерых детей одной. Но ведь она не пошла побираться по миру, надёжной опорой стал для неё колхоз. Более того, как лучшая скотница, получавшая рекордные привесы телят, перед войной она была награждена поездкой в Москву на ВДНХ, чем гордилась на протяжении своей долгой 93-летней жизни.
В 1937-м и в семье Горбачёвых произошло скорбное событие. Его деда также по материнской линии, коммуниста, председателя местного колхоза заключили в тюрьму, где он провёл целый год. Но в конце концов разобрались, что к троцкизму он не имеет никакого отношения, и отпустили домой. Колхозники вновь избрали его председателем.
А вот деду Семёну повезло меньше, он не дожил до своей реабилитации.
К перестройке стремился с пелёнок
Я не оправдываю репрессии, но ведь надо признать, что проводились они не от садистских наклонностей «вождя народов», а оттого, что Политбюро сделало вывод после войны в Испании, где победу Франко обеспечила «пятая колонна», действовавшая за спиной республиканцев. Потому и решили обезопасить страну перед неизбежной схваткой с фашистскими полчищами.
И ещё. Антисоветчики даже демографический провал в ныне капиталистической России ведут аж от довоенных репрессий. Видимо, они не посчитали нужным ознакомиться с трудами отечественных демографов. В том числе с книгой С. А. Новосельского «Смертность и продолжительность жизни в России», изданной в 1916 году. В ней сообщается, что продолжительность жизни в Европейской России для обоих полов составляла лишь 32 года, на порядок меньше, чем в странах Западной Европы. Соответственно, и уровень детской смертности был вдвое выше.
«Русская смертность, — отмечал Новосельский, — в общем типична для земледельческих и отсталых в санитарном, культурном и экономическом отношении стран».
В самом благополучном 1913 году из тысячи родившихся умерли 269. При рождении умирал каждый четвёртый, до пяти лет доживал лишь каждый второй. Эпидемии и голод уносили миллионы жизней.
Только в течение 1907—1910 годов болели холерой 2,8 миллиона человек. На один врачебный участок в стране в 1910 году приходилось 28 тысяч человек. И несмотря на высокую рождаемость и многодетные крестьянские семьи, в 1910—1914 годах ежегодный прирост в среднем составлял 2,4 миллиона человек. К 1914 году общая численность населения России достигла 139,9 миллиона человек.
Затем пошли мясорубки Первой мировой и Гражданской войн. В сборнике «Население СССР за 70 лет», изданном Академией наук СССР в 1986 году, сообщается, что с 1917 по 1922 год население Советского Союза уменьшилось на 7,4 миллиона человек. С 1922 года пошёл его рост.
Со второй половины 20-х годов естественный прирост составлял уже 3,2-3,5 миллиона. В 30-е годы население СССР продолжало увеличиваться более высокими темпами. И даже в разгар репрессий (1937—1939 годы) увеличилось на 8,5 миллиона человек. И темпы роста были на порядок выше, чем в благополучных Англии и Франции.
С 1939 года на территории СССР проживали уже 170,6 миллиона человек. Рост к 1913 году - на 22,5 процента. Численность же населения Западной Белоруссии и Западной Украины, Прибалтики и Бессарабии, вошедших в состав СССР в 1939—1940 годах, за этот же период увеличилась всего на 9 процентов. А ведь в них не было ни Гражданской войны, ни голода 1921 и 1934 годов, ни НКВД и репрессий.
Почему же прирост населения тогда в 2,5 раза ниже, чем в СССР? Да потому, что за 22 года, прошедших после Великого Октября, в этот кратчайший исторический период, ещё во вражеском окружении, Советский Союз покрылся густой сетью не только заводов и фабрик, но и больниц, детсадов, здравниц и курортов, где отдыхали не только прежние богатеи, но и рядовые труженики, а на колхозные поля вышли вместо пахарей с лошадкой и деревянной сохой трактористы и комбайнёры.
Напрашивается вопрос: зачем автору книги выдавать было в столь мрачном виде детство Мишутки Горбачёва? А не потому ли в создании своего творения Николай Андреев опирался главным образом на книгу воспоминаний самого Михаила Сергеевича, который подобным негативом хотел показать, что к своему повороту к капитализму он пришёл не после провала перестройки, а чуть не с пелёнок.
Но продолжу рассказ о событиях, изложенных в аудиоверсии.
На селе перспектив не увидел
О школьных годах нашего героя сказано не много. Сначала не хотел учиться, но затем, войдя во вкус, стал отличником и окончил десятилетку с золотой медалью. Амбициозный юноша отличился также и по комсомольской линии, став во главе школьной комсомольской организации. Затем по настоянию своего деда, того самого председателя колхоза, отправился учиться не в местный сельхозинститут, а в Москву.
Подал заявления в несколько самых престижных вузов столицы. В конце концов остановился на МГУ имени М. В. Ломоносова. И факультет выбрал диковинный для сельского паренька - юридический. Впрочем, юриспруденция его мало интересовала, зато и в университете он развил бурную деятельность на комсомольском поприще.
Особенно подробно автор книги поведал о юридической практике студента Горбачёва. Проходила она в родном районе, на Ставропольщине, и за это время он убедился, что основным занятием районного начальства было обворовывание и без того в конец обедневшего населения. А побывав в деревеньке, в которой остались одни старики, Михаил, как сказано в книге, «в очередной раз убедился в унылой бесперспективности сельской жизни».
Но зачем ситуацию в крохотном селении накладывать на весь земледельческий район, а то и страну? Тем более, что в то время уже не безграмотный крестьянин от зари до зари горбатился на своей полоске. А его детям, если и удавалась научиться читать и писать, то классы церковно-приходской школы обычно располагались или в какой либо крестьянской избе, или в церковной сторожке среди мётел, деревянных крестов и крышек гробов. А учителем являлся либо поп, либо отставной солдат. И могли ли в том же дореволюционном селе Привольном мечтать о школе-десятилетке с её спортзалом и художественной самодеятельностью?
Кстати, в книге отмечалось, что в школьных спектаклях особо отличался Миша Горбачёв, «прирождённый артист», как говаривали его будущие соратники по Политбюро. Что касается театрального искусства, в том же Привольном был клуб с танцами и демонстрацией кинофильмов, но вконец «обворованные и обнищавшие» сельчане вдруг решили построить ещё и народный театр, с просторным залом на несколько сотен мест. Какая-то неувязочка получается у автора книги.
Или ещё такой пример крайней бедности, который он приводит. Даже семья знатного механизатора, каким был отец Михаила, а он награждён орденом Ленина за рекордные намолоты на своём комбайне, не могла наскрести деньжонок на покупку хоть какой-нибудь одёжки. И вынуждена была продавать овощи со своего приусадебного участка.
Тут же сообщается, что когда Михаил Сергеевич и Раиса Максимовна решили сыграть свадьбу в студенческие годы, то будущий супруг, чтобы добыть денег, в каникулы помогал на жатве отцу. И заработал тонну зерна и десять тысяч рублей деньгами.
А ведь тогдашний рубль был не чета нынешней обесцененной бумажке. К примеру, первые советские «Москвичи» стоили не миллионы, а несколько тысяч рублей. Так что помощник комбайнёра мог приобрести пару легковушек, а сам комбайнёр и того больше. Так что опять досадная неувязочка!
Но перейду ко времени, когда дипломированный юрист Михаил Горбачёв вернулся в свой родной Ставропольский край. Как уже было сказано, юриспруденция его вовсе не устраивала, и он прямиком направился в райком комсомола.
Сладко ели, вкусно пили
Время его служебного роста в РК ВЛКСМ, а затем в крайкоме КПСС, приходятся на годы правления Н. С. Хрущёва. А это целое десятилетие.
За это время произошло немало событий. Таких, как прорыв человека в космос (и первым космонавтом был наш Юрий Гагарин), создание ракетно-ядерного щита, который до сих пор надёжно прикрывает российские просторы. По темпам развития СССР уверенно обгонял капиталистический Запад. И продолжалось это до тех пор, пока страна не свернула с верного пути развития.
Я имею в виду ликвидацию в 1964 году Советов народного хозяйства и возврат к былому сверхцентрализму, к министерскому правлению экономикой, необходимому во время, когда страна становится единым военным лагерем, и губительному в годы мирного созидания.
О причинах этого трагического поворота событий в интервью газете «Правда» в 1997 году хорошо сказал бывший председатель Совета Министров Украины, один из создателей Донецкого совнархоза Иван Павлович Казанец. На вопрос: «Чем же был вызван кризис советской экономики?» он ответил так:
«Несовершенством управления. Я двадцать лет отвечал за чёрную металлургию СССР в ранге министра и вполне убедился в этом. А во времена совнархозов, которые были созданы вовсе не по прихоти Хрущёва, а по настоянию республик, дела шли совершенно иным образом. На Украине хозяйственная инициатива бурлила и задуманное немедленно превращалось в конкретные дела. Тогда у руководителей области отпала необходимость ездить за каждой мелочью в Москву, мыкаться по кабинетам, убеждать, согласовывать, утверждать, пробивать, а потом томиться в ожидании, когда же наконец проклюнется результат того или иного решения. Я как мог убеждал Брежнева не распускать совнархозы, излагал свою позицию и на сессии Верховного Совета, но противники совнархозов оказались сильнее. Я уверен, что если бы мы сохранили совнархозы, наше государство не удалось бы развалить...»
В аудиоверсии о хрущёвском периоде сказано всего несколько слов: «Никита Хрущёв всем надоел своими новациями». Так что Михаил Сергеевич, став первым секретарём Ставропольского крайкома партии, не помышлял ни о каких нововведениях, а свой карьерный рост обеспечил другим способом.
Когда высокие московские начальники отправлялись поправить своё здоровье на ставропольские юга, у трапа самолёта их, начиная с секретарей ЦК КПСС, неизменно встречал молодой, энергичный, улыбчивый бывший выпускник МГУ. Этим не заканчивалось знакомство, Михаил Сергеевич лично устраивал поездки гостей в заповедные места и прочие увеселения. Такое не забывается.
Так что не далёк был час, когда сам доброжелательный хозяин становится секретарём Центрального комитета партии. Вскоре престарелые генсеки стали отправляться в мир иной. И вот уже вся страна рукоплескала новому, на этот раз молодому, полному кипучей энергии генеральному секретарю партии.
Без чёткого плана действий
Теперь надо отдать должное автору вышеупомянутой книги. Он хорошо показал быстрое разочарование советских людей в говоруне, который бесконечно твердил, что так дальше жить нельзя, показывая, к чему привёл брежневский застой.
Необходимо резкое ускорение экономического развития, утверждал генсек, ибо без этого не будет успешного строительства коммунизма. Но, как оказалось, чёткого плана действий у него попросту не было.
Что касается автора этих строк, то мне не надо было особо объяснять, к чему приводит царивший в ту пору ведомственный идиотизм. Это я хорошо уяснил в 1980 году, когда, будучи заведующим отделом «Красноярского рабочего», проводил выездную редакцию в Сосновоборске. Тогда тамошний завод полуприцепов переживал не лучшие времена из-за аварии на головном заводе в Набережных Челнах, откуда получал комплектующие.
В ходе выездной мы пришли к выводу, что заводу нужна помощь смежных машиностроительных предприятий в Красноярске. Для этого было решено провести выездное заседание бюро горкома КПСС на самом заводе. На что было получено «добро» второго секретаря крайкома партии Л. Г. Сизова. И вот буквально за несколько минут до начала заседания в зал влетел сияющий секретарь парткома и объявил:
— Павел Стефанович приказал не проводить бюро! Ему позвонил наш министр и спросил: «Что это за нововведение? Обойдёмся без посторонней помощи! Я приеду и сам разберусь».
С каким презрением посматривали на меня секретари райкомов краевого центра, как бы говоря: «Из-за этого журналюги нас оторвали от важных дел!» Позже я понял, почему так повёл себя Павел Стефанович Федирко - первый секретарь крайкома. Да потому что, настоящими хозяином края был не он, а центральные ведомства. На их долю приходилось 97 процентов краевой собственности, а на долю самого региона оставались рынки, бани и прочая мелочь.
Министр так и не появился в Красноярске, завод по-прежнему лихорадило, а у меня совершенно пропало желание работать в краевой газете. И тут поступило предложение перейти на работу собкором «Лесной промышленности».
Я дал согласие и, как оказалось, попал из огня да в полымя. Ибо то, что творилось на лесосеках, трудно себе представить.
«Открывайте огонь по штабам»
В погоне за кубатуристыми стволами и молодняк, и тонкомер гибли под гусеницами трелёвщиков, заготовленные штабеля нередко попросту сгнивали из-за нехватки на железной дороге порожняка.
А откуда его было взять, если из-за пустопорожних встречных перевозок ежесуточно (!) в стране «терялись» 70 тысяч вагонов. Ведь вместо того, чтобы взять запчасть у соседа, гнали вагон из Владивостока, её доставляли с завода своего ведомства.
А как не сказать о том, что на глазах гибла лесохимия, которая не вписывалась в рамки лесорубного министерства. И таких примеров не счесть. Только в одном 1986 году в межведомственные прорехи просыпалось столько добра, сколько было потеряно за четыре года Великой Отечественной...
Всё это не было секретом. Об этой ведомственной вакханалии говорили и писали. Да и сам генсек Горбачёв возмущался: «Свирепствуют ведомства, не считаются даже с Совминами республик... Правительства республик гвоздь забить не могут без спроса в Москве...»
А вот что говорил он на заседании Политбюро 29 мая 1986 года о причинах катастрофы в Чернобыле: «Это произошло потому, что министерства и все научные центры оказались вне контроля... От ЦК всё было засекречено. Даже вопросы размещения АЭС решало не правительство...»
Всё реже и реже проходили встречи генсека с народом. Сначала он обожал, когда многотысячные толпы окружали его и слышались восторженные возгласы. Но чем дальше, тем настойчивее звучал один вопрос: «Когда же начнутся перемены?» Обычно генсек отвечал: «А вы тоже не бездействуйте! Давите на своих директоров, партийных секретарей! Открывайте огонь по штабам, а мы вас поддержим!» Мы - это Политбюро, которое, получается, желало оставаться сторонним наблюдателем.
Очень даже удобная позиция. Не надо самому вступать в конфликт с могущественными ведомствами, а то ведь можно повторить судьбу Хрущёва, против которого был организован заговор московской бюрократии. Куда приятнее было порхать по зарубежью, где всегда его встречали с распростёртыми руками. И титулованные дамы, и господа с восторгом слушали главного коммуниста страны рабочих и крестьян.
Теперь он не требовал прекратить грабёж «золотого миллиарда» слаборазвитых стран, установления миропорядка, а вдохновенно вещал о новом мышлении (ударение на первом слоге), которое родилось в голове бывшего выпускника МГУ, о приоритете общечеловеческих ценностей.
В дальнейшем этот приоритет обернулся поражением стран социалистического содружества в «холодной войне», распадом СССР, а в самой России - растащиловкой общенародной собственности лицами правящей элиты. В итоге Россия превратилась в сырьевой придаток развитых держав. Как раз в соответствии с намерениями главного зарубежного куратора - премьерши Великобритании госпожи Тэтчер, которая открыто утверждала, что для России достаточно пятнадцати миллионов человеко-рабов, добывающих сырьё для стран «золотого миллиарда».
Вот строки из моего дневника от 6 марта 2021 года: «Ничего более позорного и унизительного я не видел, чем эта фотография в свежем номере „Правды“. На ней изображён эпизод вручения Горбачёву Нобелевской премии мира. В центре хохочущей толпы стоял плешивый старикан с медалькой на шее. Он гордо выпятил губы, не замечая, что окружающие его дамы и господа не просто улыбались и похихикивали, а буквально валились с ног от гомерического хохота...»
Вскоре после ухода в мир иной бывшего генсека известный российский философ Александр Дугин отозвался об усопшем так: «Грязная мёртвая муха». Он был недалёк от истины.
Рациональное зерно даст ростки
...Откровенно говоря, не хотелось бы завершать на грустной ноте. Тем более сейчас, когда Россия, отстаивая свой суверенитет, вступила в схватку с коллективным Западом.
Я убеждён, что всякое рациональное зерно, вложенное в судьбоносное для страны решения, обязательно даст ростки, как бы его ни затаптывали. Так произошло c бывшим Донецким совнархозом, который перерос в Донецкую народную республику. Перерос потому, что и после отмены совнархозов мои земляки сохранили сложившийся механизм, нацеленный не только на добычу богатейших в мире антрацитов, но и на углехимию, химию, машиностроение, металлургию и комплексное развитие других отраслей, в том числе и сельского хозяйства.
Они сполна убедились в эффективности коллективного использования республиканской собственности и не грезили тем, что когда Украина вступит в Евросоюз, на них посыпется манна небесная. А уж когда бандеровские нацисты захватили власть в Киеве и объявили русский язык вне закона, митингующие в Донецке с площади Ленина ринулись штурмовать областную администрацию, над которой взвился российский флаг.
Или такой факт. Норильский промышленный район в силу своего географического положения действовал по принципам совнархоза и во время министерской вакханалии. Отсутствие ведомственных перегородок обеспечило ему успешное развитие в условиях вечной мерзлоты и транспортной недоступности.
Влияние совнархозов не прошло бесследно и для далёкой Германии. В отличие от многих стран соцлагеря, восточные немцы отказались от рыночных экспериментов. А когда Горбачёв приехал к Хонеккеру уговаривать его следовать по намеченному им курсу, лидер ГДР ответил, что никакая перестройка им не требуется, так как они её уже прошли, используя опыт советских совнархозов.
Что это дало? С 1980 по 1989 год экономика ФРГ выросла на 117,7 процента, а экономика ГДР - на 127,7! Если в 1984 году валовый внутренний продукт ГДР составлял 164 миллиарда долларов, то к 1988 году достиг 207 миллиардов.
После объединения ГДР с ФРГ начались огромные потери у восточных немцев. Они недосчитались половины своих сбережений. А промышленное производство? Значительная часть предприятий ГДР, в том числе и конкурентоспособных на мировом рынке, оказались в катастрофическом положении. В день воссоединения в Берлине не случайно был отмечен не только восторженными речами, но и бойней с сотнями раненых. В схватку с полицией вступили не коммунисты, оставшиеся в живых после концлагерей, а молодые люди, которых обмишурили подлые политиканы.
Всё это, казалось бы, давно кануло в Лету. Как бы не так! Когда бандеровские нацисты притащили к нашему посольству в Берлине разбитый российский танк, вдруг к нему подошла женщина и положила алые розы на израненную броню. И вскоре весь танк был покрыт цветами. А недавние выборы в Германии дали понять, что граждане этой страны не намерены маршировать по курсу, который известен как «дрангнахостен»!
Но вернусь на родимую землю. Здесь в отношении территориального управления экономикой наметились сдвиги. Вот уже и свободные экономические зоны появились. Как дальше пойдёт дело - покажет время.
Теодор Шевченко, член Союза журналистов СССР