«Наше время», г. Ростов-на-Дону, Ростовская область
Блокчейн, криптовалюта, биткоин, майнинг… Эти явно чуждые русскому уху слова сегодня знакомы большинству наших людей. И в то же время большинству абсолютно непонятны ни их смысл, ни суть стоящих за ними явлений. Попробуем разобраться.
Спуск в «цифровую шахту»
Самое первое слово – блокчейн – оно, пожалуй, и самое главное. Так называется технологическая база всех процессов, связанных с криптовалютой – виртуальным аналогом денег. Буквальный перевод: «цепь блоков» – мало что способен объяснить. Но если представить себе эту цепочку как своеобразный цифровой гроссбух с записями всевозможных процессов, то назначение блокчейна начинает проясняться.
А коль скоро управляет процессами человек, сидящий за компьютером, то от него зависит, какую запись в таком реестре сделать. Иными словами, что передавать по цепи. Это может быть простой обмен сообщениями, а может – и виртуальная продажа самых разных товаров. Или, как в случае с криптовалютой, – финансовые операции.
И вот здесь самое время поговорить о криптовалюте. Как было сказано выше, это цифровой, или виртуальный, аналог денег. Мера стоимости, основанная на технологии блокчейна. А оплачивается этими деньгами удачно проведенная операция в блокчейн-сети. Это своего рода премия за успех.
Поскольку все происходит в виртуальном мире, то и премия – виртуальная, начисляемая в одной из специально созданных для таких случаев цифровых валют. Которые потом можно конвертировать во вполне реальные деньги.
Таких валют сегодня множество. Но наибольшую известность приобрел биткоин. Он обладает весьма высоким, хотя и весьма неустойчивым курсом по отношению к существующим реальным валютам. И по действующему курсу может быть обменен на одну из них. Так, на конец ноября это примерно $20 тыс. за один биткоин. Тогда как полгода назад можно было рассчитывать и на все $50 тыс.
Поскольку конечной точкой всего процесса обеспечения транзакции оказывается получение премии, иначе говоря, прибыли, то и всю деятельность в блокчейн-сети принято рассматривать как добычу этой самой прибыли. Процесс этот обозначается еще одним чисто английским словом «майнинг». Что, собственно, и означает добычу (английское mine буквально переводится как «шахта»).
«Цифровая шахта» – это сегодня целая батарея компьютеров, подключенных к блокчейн-сети и обеспечивающих ее работу путем решения определенных задач. В данном случае, повторим, это поиск и нахождение блоков для обеспечения транзакций. Те как раз и содержатся в этих блоках в зашифрованном виде с помощью специальных ключей (хешей). А майнеры действуют как своего рода пропускной пункт. За такой пропуск майнеру и начисляется премия в криптовалюте.
Даже продираясь сквозь этот лабиринт трудновоспроизводимых и трудновоспринимаемых терминов и понятий, можно догадаться, какую массу энергии требует майнинг. Энергию затрачивают как майнер, решающий непростую криптологическую задачу, так и вся выстроенная им электронная машинерия. Последняя требует столько киловатт, что майнинг порой может влиять на электроснабжение целого района.
Армия майнеров, встань стройна!
Дойдя до этого места, даже самый терпеливый читатель может отложить газету. Посчитает, что убедился окончательно: вся эта замешенная на англицизмах абракадабра прикрывает пустое занятие. Однако не будем торопиться…
Как говорил когда-то поэт, «если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно». И ведь, наверное, неслучайно даже в нашенских консервативных пределах криптовалюта и всё, что с ней связано, перестают быть делом одиночек.
Дело ставится на вполне системную основу. В стране действует Ассоциация криптоиндустрии, искусственного интеллекта и блокчейна (РАКИБ), организованная людьми, блестяще владеющими финансовыми и цифровыми технологиями. И входят туда солидные организации и вполне вменяемые специалисты. Сегодня в РАКИБ состоят 156 компаний, более 4 тыс. физических лиц. Открыто с полсотни представительств ассоциации в России и 11 – в странах мира. Все они отстаивают интересы отечественной криптоиндустрии.
Исполнительный директор РАКИБ Александр БРАЖНИКОВ убежден, что именно цифровой рубль, майнинг и блокчейн способны поддержать нашу страну в нынешнем санкционном ненастье и в конечном счете помогут ей быстрее выйти из кризиса.
И то, что в России число майнеров растет, – это объективный процесс. Такой же объективный, каким в свое время была компьютеризация, утвердившая в нашей жизни цифровой формат. Во всем – от экономики и финансов до простого общения.
Интересно, что криптовалютная волна идет к нам с восточных регионов страны. Хотя удивляться нечему: не всегда тон серьезным преобразованиям задавал центр с его столицами. Или зазнайка Запад. Нередко случалось и наоборот.
Пользователю, заинтересовавшемуся добычей криптовалюты, остаётся только приобрести видеокарту помощнее или же специальное устройство для майнинга. Для чего вложить от 9 до 200 тыс. рублей – в зависимости от желаемой мощности аппаратуры. Как уже говорилось, майнинг – дело энергоемкое. И основные накладные расходы как раз связаны с энергопотреблением.
Чем государство богатеет…
Ну, энергетическая составляющая сегодня для нашей страны некритична. Россия по-прежнему остается энергоизбыточной страной, что выгодно отличает ее от западных экс-партнеров. Те своими санкциями уже обрекли себя на энергетический голод. И те же санкции пробудили в нашем обществе интерес к цифровому эквиваленту стоимости, каким является криптовалюта. Деловые люди и обычные пользователи интуитивно чувствуют, что в условиях санкционного пресса цифровое золото может принести реальную пользу как отдельному человеку, так и обществу в целом.
К примеру, сегодня компании, работавшие с зарубежными партнерами, попав в санкционные тиски, не могут получить деньги за оказанные ими услуги и уже проданную продукцию. Санкции не позволяют им также закупать за рубежом изделия, комплектующие и запчасти. Насколько все это угнетает производство, объяснять не нужно. Выход из ситуации – проведение транзакций в криптовалюте. На нее, в отличие от доллара и евро, никто санкционных ограничений не накладывал. По причине физической невозможности таковых.
Присутствует в криптовалютном бизнесе и определенная социальная составляющая. Под натиском кризиса многие потеряли работу. Одни встали на учет на бирже труда. Другие же – из тех, в ком присутствует предпринимательская жилка, – решили рискнуть. И, прослышав про блокчейн с криптовалютой, отважились вложить в это дело последние деньги. Оборудовали компьютерную «шахту» и принялись майнить. Это дело, став по сути единственным источником дохода, позволило им остаться на плаву. Вот и запрещай после этого криптовалюту, к чему у нас в России призывают некоторые горячие головы. Не всё оказывается так просто…
Запрет здесь – никакая не фигура речи. Идея обсуждается на уровне Госдумы. Правда, надо отдать должное нашим думцам: подавляющее большинство их не столько о запрете печется, сколько пытается отрегулировать новый бизнес законодательно. На это и нацелены обсуждаемые сейчас поправки в законодательство о цифровых финансовых активах. Их цель – создать правовые условия, исключающие для наших новоявленных майнеров возможность ухода от уплаты налогов.
Другой вопрос, каков должен быть размер «налога на майнинг». Это думцам еще предстоит обсудить до конца года. И этим озабочены сейчас в РАКИБ. Там стараются донести до думских кабинетов идею максимальной разумности новых положений закона о цифровых финансовых активах. В конце концов, любой налог должен быть прежде всего вменяемым. Только тогда его и будут платить.
Столь же важно четко прописать и понятия, присущие новому виду бизнеса. В частности, дать юридически выверенные определения майнингу, майнинговому пулу и т.п. Определиться с цифровой валютой, выбрав из существующих нескольких тысяч что-то одно. Наладить цифровой валютный обмен. Создать систему банковских счетов. И совершить еще много шагов, без которых нельзя рассчитывать на привлечение инвестора. Тот никогда не вложится в дело, построенное на песке произвольных понятий. А значит, никакого проку от такого бизнеса для государства не будет. Да и бизнеса самого не будет тоже.
Гоголь и рубль
Конечно, можно по примеру героя «Мертвых душ» отмахнуться от проблемы, повторив вслед за Чичиковым: «Ведь предмет просто фу-фу. Что ж он стоит? Кому нужен?» Но разумнее, наверное, прислушаться к осмотрительному Собакевичу, заметившему в ответ: «Да вот вы же покупаете. Стало быть, нужен…»
Не знаю, знакома ли китайским политикам и финансистам гоголевская поэма, но в вопросе цифровой валюты там солидаризировались с Собакевичем. И учредили цифровой юань. Думается, по тому же пути пойдут и в России. И тогда уже в ближайшие годы наши финансовые институты смогут оперировать цифровым рублем. А значит, и управлять всем потоком безналичных денег.
Подобно китайской криптовалюте наш цифровой рубль имеет все шансы стать тем денежным эквивалентом, на который можно обменять любую мировую криптовалюту. А внутри страны – приобрести любой производимый в России товар. Другой вопрос, как и чем такой рубль будет обеспечен.
Тут, конечно, все зависит от властей. И от Центробанка, в частности. Но ответ напрашивается сам собой: благо ресурсами Россия не обделена. За виртуальным рублем, как и за реальной валютой, могут и должны стоять нефть и газ, другие природные ресурсы. И, конечно же, золото. Оно, несмотря на все финансовые потрясения, остается общемировым эквивалентом стоимости. И тогда вынесенные в заголовок слова «цифровое золото» способны вполне реально заблестеть.
Владимир Кобякин
0 лайков